однажды это было – было однажды, а значит будет всегда.
Ветерок.
Дух ветра постучал в окно. Сыграл на нем весеннюю трель, подергал струны занавесок, поскрипел форточкой, постучал по батарее как по ксилофону, подул в водосточную трубу и кончил звонкой ноткой дзынькнув по сосульке. Развеселился, расхохотался как маленький мальчишка и полел по улице под долгие аккорды капели. Молодой дух ветра жил на крыше 11 дома, обычно он спал в пыльной печной трубе, но сегодня ему было не до сна - в город пришла наконец весна. И он расхулиганился что было мочи. Он выхватывал у прохожих газеты, дергал их за зонты, щекотал носы, теребил им волосы, портил дамам прически, задирал юбки, воровал с бельевых веревок носки. Ему казалось, что здесь он хозяин. Чуть-чуть погодя, он садился на свою высокую трубу и гордо глядел с высоты крыш по сторонам. Считал ворон, смотрел на машины, любовался собою глядя в лужи, посмеивался над прохожими, особенно над теми, которых окатили из луж. И никто ему был не указ, ничто ему не было помехой. Немного подустав, он сооружал себе из ветхих листьев перину, залезал внутрь трубы и накрывался сверху вороньем гнездом. Вместе с ним затихала и улица, все умолкало после переполоха. И молчало не много не мало, бывало что до утра.
читать дальше
Дух ветра постучал в окно. Сыграл на нем весеннюю трель, подергал струны занавесок, поскрипел форточкой, постучал по батарее как по ксилофону, подул в водосточную трубу и кончил звонкой ноткой дзынькнув по сосульке. Развеселился, расхохотался как маленький мальчишка и полел по улице под долгие аккорды капели. Молодой дух ветра жил на крыше 11 дома, обычно он спал в пыльной печной трубе, но сегодня ему было не до сна - в город пришла наконец весна. И он расхулиганился что было мочи. Он выхватывал у прохожих газеты, дергал их за зонты, щекотал носы, теребил им волосы, портил дамам прически, задирал юбки, воровал с бельевых веревок носки. Ему казалось, что здесь он хозяин. Чуть-чуть погодя, он садился на свою высокую трубу и гордо глядел с высоты крыш по сторонам. Считал ворон, смотрел на машины, любовался собою глядя в лужи, посмеивался над прохожими, особенно над теми, которых окатили из луж. И никто ему был не указ, ничто ему не было помехой. Немного подустав, он сооружал себе из ветхих листьев перину, залезал внутрь трубы и накрывался сверху вороньем гнездом. Вместе с ним затихала и улица, все умолкало после переполоха. И молчало не много не мало, бывало что до утра.
читать дальше